Сергей умолк.

– Я тебя спрашиваю, окурок. Ты меня хорошо понял? Ну?! – Вор вскинул растопыренную ладонь, еще одно слово отрицания, и сильные пальцы цепко стиснут горло пленного.

Касьян с Андреем с интересом наблюдали за Ангелом – они впервые наблюдали у него такую вспышку ярости.

– Понял.

Остывал Ангел медленно и был готов к тому, чтобы в качестве науки долбануть возроптавшего пленника носом о стол из карельской березы. Затем, осознав бессмысленность своего гнева, медленно отпустил руку. Хата была абсолютно пустой – ни альбомов с жизнерадостными фотографиями, ни писем, ни открыток. Ничего!

– Открой занавески да окно распахни! Дышать невозможно, – повернулся Ангел к Касьяну.

Телохранитель подошел к окну и уверенно откинул занавески. Вдруг Ангел заметил, как лицо телохранителя перекосилось, в следующую секунду он прыгнул на законного, сбив его с ног. Тонко дзинькнуло разбитое стекло, и тотчас на пол грохнулось чье-то тело.

– Всем лежать! – рявкнул Касьян. – Работает снайпер!

Ангел чуть повернул голову и увидел Сергея, бившегося в конвульсиях, – вместо правого глаза у него зияло небольшое кровавое отверстие. Отпрыгался парень! Ползком, стараясь не поднимать головы, к открытому окну приблизился Андрей Серебров и запахнул занавески одним движением. Комната опять утонула в полумрак.

– Все, подъем, – объявил Серебров, – держитесь только около стены, может опять пальнуть. Хотя, наверное, уже упаковал чемоданы.

– Выходим, – объявил Ангел, поднимаясь, – здесь нам больше делать нечего. – И, пригнувшись, заторопился к двери.

Ангел шел между Касьяном и Андреем. Ребята знали свое дело отменно и умело прикрывали его. Серебров предупредительно распахнул дверь, и Ангел сел на переднее сиденье. Посмотрел в стекло заднего вида – смотрящий Питера быстро юркнул в свой «Мерседес», и машина тотчас рванула с места и затерялась в автомобильном потоке. Ангел приоткрыл окно. Закурил. Выпустил тонкую струйку дыма на волю.

– Володя, окно открывать не надо, мало ли чего, – просительно произнес Касьян, но Ангел не отозвался, лишь на всякий случай положил на колени пистолет.

Павлов настаивать не стал, только недовольно что-то буркнул себе под нос и вырулил из переулка на магистраль. Какой-то мотоцикл вывернулся из ближайшего переулка, догнав автомобиль Ангела, он секунд десять ехал рядом, и мотоциклист едва не касался локтем автомобиля. Но вдруг пассажир мотоцикла повернулся к нему и вытянул руку. У самого лица Ангел увидел темное отверстие ствола. Еще секунда, и оружие полыхнет ослепительным пламенем. Даже через темное стекло шлема он сумел рассмотреть плотоядную улыбку убийцы, видел, как хищно сузились его глаза.

Ангел застыл, словно загипнотизированный, понимая, что у него не остается времени даже для того, чтобы схватить с колен оружие. Но в этот момент Касьян нажал на педаль тормоза, и автомобиль, скрипнув резиной, резко встал. Грохнул выстрел – пуля ушла в белый свет. Мотоцикл вырвался вперед, и Ангел, не теряя драгоценных мгновений, поднял пистолет и дважды выстрелил по мотоциклисту. Зло стиснул челюсти, заметив, как всем телом вздрогнул пассажир. Мотоцикл слегка занесло, он вильнул, едва не столкнувшись с грузовиком, следовавшим навстречу, и тотчас нырнул в узкую улочку.

– За ним! – закричал Ангел. Касьян, подгоняемый охотничьим азартом, последовал за мотоциклистом.

Было видно, что пассажира шатает, еще секунда, и он свалится на дорогу. Но нет – удержался! Метров триста они ехали следом за мотоциклистом. Им даже удалось прижать мотоциклиста к тротуару, но тот неожиданно сбросил газ, свернул в узкие ворота проходного двора и быстро затерялся. Все, не достать! Касьян в сердцах стукнул кулаком по рулю.

– Чтоб его!

– Ладно, никуда он не денется, – пообещал Ангел. – Выцепим! Таких ковбоев в Питере не так уж и много.

Глава 15

ТЕБЯ УБЬЮТ ПО ДОРОГЕ

Дверь в камеру отворилась, и на пороге появился молодой лейтенант.

– Игнатов, на выход.

Варяг поднялся с нар и молча двинулся к выходу.

– Что случилось? – спросил он у охранника.

– Владислав Геннадьевич, – шепотом доложил лейтенант, – хозяин к себе требует. Видать, дело важное. Требовал, чтоб немедля доставили.

– Ладно, веди.

– Руки за спину! – громко скомандовал охранник, подталкивая Варяга к выходу.

Шунков, развалившись, сидел в кресле. Когда ввели Варяга, хозяин чуть наклонился и положил руки, сложенные в замок, на крышку стола. Он долго молчал, а потом проговорил, указывая на стул:

– Присаживайся, смотрящий.

Варяг был несколько удивлен. В голосе хозяина не слышалось прежней спеси и самодовольства. Владислав сел.

– Удивлен? – спросил Шунков.

– Чем?

– Разве ты не хочешь узнать, зачем я тебя позвал? – продолжал юлить начальник колонии.

Варяг лишь пожал плечами.

– Хорошо, я скажу. Ты выиграл, Варяг. Теперь твое слово значит на зоне гораздо больше, чем чье-либо другое, а тем более мое.

Владислав усмехнулся, но продолжал хранить молчание.

– Я тебе дам полную свободу, Варяг. Единственное, о чем прошу, не позволяй законным устраивать беспредела над суками. Пусть живут.

Игнатов чуть приподнял брови. Видно, резня здорово пошатнула положение хозяина. И печется он вовсе не о суках, а о себе, родимом. Как бы не выкинули его с насиженного места.

– А что взамен? – наконец подал голос смотрящий.

– А что ты хочешь? – вопросом на вопрос ответил Шунков.

– Хорошо, скажу. Во-первых, по первому моему требованию я должен иметь возможность звонить куда хочу и кому хочу.

– Но...

– Иначе будем продолжать пускать кровь сукам, – перебил его Варяг.

– Хорошо, – кивнул Шунков, потирая обросший щетиной подбородок.

– Во-вторых, – продолжал Владислав, – грев законным поддерживать без всяких выкрутасов.

Шунков молчал.

– И последнее. Ты проследишь за тем, чтобы людей с малявами не трогали по крайней мере на твоей территории, – заявил Владислав.

Начальник колонии долго молчал, обдумывая и взвешивая условия. На его лице отражалась отчаянная внутренняя борьба. Варяг тоже молчал.

– Хорошо, – наконец тяжело вздохнул Шунков. – Я все сделаю.

– Тогда сделка заключена, – удовлетворенно кивнул Варяг.

Шунков позвал охранника, и Владислава вывели из кабинета. Настоящая причина, по которой начальник колонии согласился на столь унизительные для него условия, так навсегда и осталась тайной.

С Анзором Кивилиди Ангел встретился вечером этого трудного, напряженного дня. Заявился в казино неожиданно, без предварительного звонка. Хозяин встретил вора радушно, впрочем, по-другому и не полагалось. Проводив в свой кабинет, он вдруг неожиданно ошарашил Ангела:

– Слышал об этом мотоциклисте. Ты молодец, не растерялся.

Судя по тону, Анзор знал больше, чем говорил. Сомнения мутноватым неряшливым облачком заползали в сознание Ангела, крепко пошатнув его недавнее убеждение в надежности грузина. И только радушнейшая улыбка Кивилиди сумела слегка смягчить неприятное впечатление. Все-таки в этом городе никому не стоит верить.

– Откуда ты знаешь обо всем? – стараясь не показать своей настороженности, спросил Ангел.

Кивилиди выглядел чрезвычайно удивленным:

– Как не знать, если об этом весь город говорит.

– Что, столько шума было? – хмыкнул Ангел.

– Может быть, шума было и немного, но те, кому нужно знать, уже в курсе, – сдержанно возразил Анзор, а затем спросил: – А сам что ты об этом думаешь?

Кивилиди поднялся, подошел к бару, взял бутылку виски. Глядя на его размеренную аристократическую походку, трудно было поверить, что большую часть своей жизни он жевал хозяйскую пайку.

– Скорее всего, они следили за домом, вот и держали под рукой на всякий случай вооруженных мотоциклистов, – пожал плечами Ангел.

– Кстати, знаешь, что случилось с пассажиром мотоцикла, в которого ты пальнул из пушки? – поинтересовался Кивилиди.