Ангел чувствовал, что теряет самообладание. Нечто подобное с ним произошло однажды в далекой сибирской деревушке, где он случайно столкнулся с чужаками. Тогда он отправил на тот свет сразу троих. Просто в голове что-то замкнуло, и он, уже не отдавая себе отчета, действовал автоматически. Ангел так и не сумел понять впоследствии, что же это тогда с ним произошло – отточенная выучка бывалого урки, готового ко всяким неприятностям, или помутнение разума. Одним резким движением он мог перешибить сейчас Зинаиде позвонки и, как поломанную куклу, швырнуть куда-нибудь в угол. Лицо девушки исказилось от ужаса.

– Да. Это правда, – Зина с трудом смогла справиться с охватившим ее испугом. – Только не пугай меня, пожалуйста. Я сама не знаю, что со мной происходит. Но я вдруг поняла, что ты нужен мне. Я буду твоей собакой, можешь бить меня, но не прогоняй. Мне некуда идти!

Ангел прикрыл глаза, со всей силы сжал кулаки и резко выдохнул. Сейчас следовало выдержать продолжительную паузу. Но после такой вспышки ярости она дается труднее всего. Молчание продолжалось не более пятнадцати секунд.

– Поди прочь... стерва! – процедил Ангел, окидывая Зину ледяным взглядом. – Чтобы ты никогда больше не показывалась на моем пути. Если я тебя увижу хотя бы еще раз, то просто разорву напополам, – многозначительно и спокойно пообещал вор.

Ангел узнавал свой голос, слышал собственные интонации, но он никак не мог отделаться от ощущения, что сказанное произнес какой-то неведомый ему человек. Самое ужасное заключалось в том, что Зинаида очень нравилась ему. Ни с одной из женщин ему не было так хорошо и спокойно. Подобное открытие он сделал буквально в первые минуты их встречи. И законник имел все основания полагать, что самые прекрасные часы в их общении еще не наступили. Жаль, что все вышло так мерзко.

– Я никуда не пойду! Ты ведь не хочешь этого? – внезапно произнесла женщина, и в голосе ее сквозила плохо скрываемая надежда. Ангел готов был поклясться, что в ее словах отсутствовала фальшь. – Не хочешь ведь, правда?

Ну как объяснить этой дуре, что веру не меняют в одночасье. Да и потом, как поверить человеку, уже единожды солгавшему?

– Правда, – выдавил из себя Ангел. И к собственному удивлению, не почувствовал в своей душе никакого раздрая.

Все выглядело органично. Он возвращался к себе прежнему, к мальчишке из далекого сибирского поселка, влюбившемуся в красивую зэчку, для сладостных встреч с которой приберегал утаенные полтинники.

– Послушай меня, девочка, – снова заговорил Ангел, пытаясь проглотить ком в горле. – И не надо так счастливо улыбаться, я еще не все сказал. Наши отношения останутся прежними, если ты будешь выполнять все то, что я тебе говорю.

– Я согласна, – по-детски растирала Зинаида кулаком слезы.

– Мне не нужно от тебя никаких жертв. И первое, что ты сделаешь, так это по-прежнему будешь дружить со своим старым другом. Как ты там его называешь, Валерий? И не надо капризничать, девочка, я ведь могу и раздумать. Лучше тебе не злоупотреблять моим расположением. Второе – ты ему будешь рассказывать то, что я тебе скажу.

– Конечно! – кивнула женщина.

– Не надо так радоваться, – оборвал ее Ангел. – Я еще не все сказал. Предупреждаю тебя, моя детка, как бы я к тебе хорошо ни относился, ты должна знать, что у тебя только один рот, а следовательно, и хавать ты должна ровно столько, сколько вмещает твой желудок. Если я хоть однажды почувствую, что у тебя возросли аппетиты и ты пытаешься есть в два горла, то ты можешь сильно поперхнуться. Не понимаешь? Тебя просто не найдут. Твое очень красивое и сексуальное тело я прикажу растворить в соляной кислоте, которая просто ничего не оставит от тебя. Ты меня хорошо поняла? А теперь вытри слезы, глупышка, – он почти нежно провел рукой по щеке Зинаиды. – Ты же у меня такая очаровашка. Кстати, я хочу тебе сказать, ты весьма неплохо будешь смотреться на большом экране. Не надо смущаться, это тебе не идет, ты сразу теряешь половину своего очарования. Если будешь умненькой девочкой, обещаю тебе главную роль в каком-нибудь телесериале о монашеской жизни. Вакханку ты сыграла отменно, интересно посмотреть, какая же из тебя получится монахиня!

Глава 18

«ИМПЕРИЯ» В ОПАСНОСТИ

Поначалу Валерий Лукьянов занимался тем, что гнал составы с цветными металлами в Калининград, где на границе с Беларусью составы исчезали, словно суда в Бермудском треугольнике, принося учредителям сотни тысяч долларов прибыли. Едва ли не половина барышей отправлялась наверх, для подпитки покровителей, что, впрочем, нисколько не делало систему слабее. Наоборот, Лукьянов получил еще более выгодные лицензии на вывоз драгоценного металла, леса, нефти. Совсем скоро Валерий Валентинович создал собственное государство, целую империю. А государство это требовалось охранять. Если не будет парней с автоматами, тогда его растащат на куски многочисленные своры шакалов. Не случайно большего добились именно те системы, которые имели не только солидный капитал, но и отъявленных головорезов, способных не только откручивать головы, но и в случае необходимости пойти на самопожертвование.

Попав во власть, Лукьянов активно начал налаживать нужные связи и вербовать новобранцев. Он расписывал потенциальным кандидатам перспективы и видел, как от предстоящих возможностей светлеют их лица. Как говорят, к хорошему привыкаешь быстро. Уже через полгода бойцов, в глазах которых еще совсем недавно сверкали искорки романтики, уже не удовлетворяло предложенное жалованье. В их души начинал вселяться здоровый практицизм.

Первым человеком, на которого Лукьянов обратил особое внимание, был Влас Петрович Кириллов. Кадровый военный, типичный служака. Больших карьерных высот он не достиг, но это было и к лучшему. Такие люди, как правило, умеют быть благодарными и хранить секреты.

– Насколько я понимаю, начальник охраны должен организовать вашу безопасность, – при первой же встрече уточнил Кириллов.

– Вы правильно меня поняли, – сдержанно отозвался Валерий Валентинович. – Но это только часть вашей работы. Круг наших интересов будет постоянно расширяться. А если говорить откровенно, мы постараемся быть там, где водятся крупные деньги. А чему же вы улыбаетесь?

– Привычка старого солдафона зубоскалить не к месту. Из-за нее я больше положенного проходил в майорах, – искренне ответил Кириллов.

Теперь пришел черед улыбаться Лукьянову:

– Я это знаю, мне пришлось познакомиться с вашим личным делом.

– Даже так? – вскинул брови Влас Петрович. – Не ожидал... Мне бы тоже было интересно знать, что там обо мне всякие сявки понаписали.... Так мне его даже понюхать не дадут. А вам пожалуйста! Да-с, меняются времена, и не в лучшую сторону, – взгрустнулось полковнику.

– Я вас не тороплю. Вы подумайте, прикиньте, а потом ответите. Деньги вы у меня будете получать хорошие, – уверенно произнес Валерий Валентинович, – но и без работы я вас не оставлю.

В роду у Власа Петровича не было мыслителей. Сам подполковник Кириллов считал себя средним человеком со скромными способностями и к подобным предложениям относился весьма серьезно, воспринимая их как знаки судьбы. Промаявшись в сомнениях сутки, он принял предложение Лукьянова.

Масштаб деятельности Валерия Валентиновича Кириллов осознал не сразу. За очень короткий срок вице-губернатор действительно умудрился создать целую империю, которую без всякой натяжки можно было назвать партией (кто знает, возможно, он вынашивал самые честолюбивые планы). Через подставных лиц он получил в свое владение почти два десятка предприятий, на которых трудились сотни рабочих и служащих. Множество мастерских и лавочек, которым, казалось, он сам не знал счета. Но даже этого ему было недостаточно, и он без конца расширял свое влияние, расползаясь по всем регионам России. Действующий губернатор смотрел на это сквозь пальцы и, как догадывался Кириллов, совсем не бескорыстно делал это.

Первое, что организовал Кириллов, так это создал собственную разведку. Методично и тщательно, не пренебрегая ни одним правилом классической школы разведки, он составлял собственную агентуру в среде служащих. Особо доверенных агентов было шестеро. Парни слыли большими авантюристами, с долей романтики в душе, им нравилось играть одновременно на двух полях, а значит, жить на грани фола. Для каждого из них риск являлся неким наркотиком, средством самовыражения. Кириллов понимал их всецело, потому что сам был из той же когорты шальных. Он сумел организовать наблюдение даже за самим Валерием Валентиновичем и очень надеялся, что тот не подозревает об этом.